Я резко обернулся.

На проселочной дороге, откуда мы только что приехали, стоял паренек лет четырнадцати. Худой, в какой-то оборванной одежде и с длинной веткой в руках.

Сняв щит, я подошел поближе.

— Ты не в курсе, что с почтой?

— А вы маг? — вместо ответа восхищенно спросил парнишка.

— А тебе не учили быть вежливым со взрослыми? — усмехнувшись спросил я.

Паренек фыркнул.

— Так то со взрослыми, — протянул он. — Так что? Маг?

Забавно, такие подростки встречались и в мое время. Неужели они везде такие? Настырные, задиристые и ершистые. Даже, когда перед ними глава рода. Никаких авторитетов не признают.

Терять время на препирательства я не собирался. Наказывать пацана за дерзость тоже.

— Да, я маг. Глава рода.

— Ого! А папка ваш где?

— Умер, — коротко ответил я.

— Соболезную.

Мальчишка вдруг переключился в какое-то совершенно другое состояние. Теперь он проявлял искреннее сочувствие и это отражалось на его лице.

— Мой тоже… того, — продолжил он. — Утоп.

— Соболезную, — ответил я ему. — Так ты сирота?

— Нет! Что вы! — воскликнул он испуганно. — Мамка осталась и братья с сестрами. Дед еще жив! — выложил мне всю свою родословную паренек.

— Послушай, мне нужны лошади. Есть в деревне кто-то, кто сможет мне их продать?

— Тут только у коваля лошади есть. Он товар свой на продажу возит во Владимир.

— Где мне его найти?

— На окраине он живет.

Мальчишка протянул руку, указывая направление.

— Там кузня, не ошибетесь.

Я заглянул в карету, и попросил Настю подать мне кошелек. Таскать эту тяжесть с собой постоянно я не собирался, так что оставлял его в сумке с продуктами.

Настя улыбалась и от этого мне стало вдруг хорошо. Не знаю, отчего уж она так развеселилась, может подросток на нее так повлиял, но я тоже улыбнулся ей в ответ.

Девушка порылась в сумке и достала со дна кошель. Протянула его мне.

Я добыл из него маленькую монетку, ей оказалась полушка. Повернулся к парню и увидел, что он уже отошел на несколько метров. Все же местные подростки не были испорчены товарно-денежными отношениями.

— Эй! — окликнул я паренька.

Тот обернулся.

Я сосредоточился и создал стрекозу размером с голубя. Отдал ей в лапки монетку и отправил в полет к пацану.

— Подставь ладонь! — крикнул я ему.

Паренек протянул руку, но было видно, что гигантское насекомое его пугает.

Стрекоза долетела до пацана и, зависнув над его ладонью, скинула свой груз. Тут же заискрилась и рассыпалась дождем желтых искр.

Мальчишка вскрикнул от неожиданности, но затем едва не запрыгал от восторга, поняв, что произошло.

— Спасибо!

— Мамке отдай!

— Я подумаю! — нахально заявил он и унесся вдоль дороги в сторону пруда.

— Понял куда ехать? — спросил я кучера, тот кивнул.

Я забрался в карету и подсел к Насте.

— Нахальный парнишка, — с улыбкой произнесла девушка.

— Есть такое. Куда катится нынешнее новое поколение, — проворчал я, по-стариковски.

Настя рассмеялась.

До кузни мы доехали быстро. Из небольшого дома выходила здоровенная труба и оттуда валил дым. Кузнец работал.

Возница крикнул, что позовет кузнеца, и скрылся в доме. Через несколько минут появились оба.

Впереди кучера шел огромный детина лет двадцати. Такой канонический кузнец в фартуке и с оголенным торсом, способный махать пудовым молотом, словно игрушкой. Такие держат двуручник в правой руке, вращая им словно вертолет винтом на холостом ходу, а левой либо прижимают к себе обнаженную красотку, либо бочонок с пивом, а иногда и то, и другое одновременно.

Кузнец был явно недоволен, что его оторвали от дел.

Я поежился и глянул на Настю. Девушка во все глаза рассматривала приближающегося амбала. Я легонько толкнул ее локтем в бок.

— Что? — воскликнула Настя. — Я же просто смотрю.

Усмехнулась моему порыву ревности, но пялиться перестала.

Я открыл дверцу и вышел навстречу. Настю, собравшуюся было выйти следом, впихнул обратно и прикрыл за собой дверь.

— Добрый день, — первым поздоровался я.

— И вам не хворать, — ответил кузнец низким баритоном.

Я легко мог представить, как деревенские девчонки штабелями ложились только заслышав этот голос. А городские дамы готовы были сбегать от своих вечно занятых делами мужей, лишь бы провести с ним ночь на сеновале.

«Кузнец? Зачем нам кузнец? Нам кузнец не нужен!», — пронеслось в голове, и я ухмыльнулся.

— Покажите мне ваших коней, — попросил я, решив не тянуть кота в телегу.

— Кони не продаются! — просто ответил кузнец, но мне показалось, что его решение окончательное и обжалованию не подлежит.

— Я знаю, что они вам нужны, но я дам очень хорошую цену, если лошади нам подойдут.

— Все равно не продам, — заартачился детина.

— Может они мне и не нужны вовсе? Я ведь их еще не видел.

Кузнец почему-то казался мне очень хорошим человеком. Может его дом произвел на меня такое впечатление — пусть он и на отшибе, но ладный и красивый. Кованный забор, петушок на крыше, красивые тяжелые ручки на дверях и ставнях. Мне казалось, что плохой человек не способен так обустроить свое жилище. Дом — отражение своих хозяев. А этот дом мне нравился.

— Хорошо, — наконец согласился парень, — посмотреть можете, но не продам.

Я кивнул вознице, и он пошел вместе с нами. В лошадях я совершенно не разбирался.

Мы обошли дом и кузню слева, прошли широкой натоптанной дорожкой со следами подков и оказались напротив двустворчатых ворот на кованных петлях. За воротами виднелось стойло с двумя жеребцами.

Назвать этих животных лошадьми у меня не повернулся язык. Были они под стать своему хозяину. Крупные, сильные, но грациозные. Я ожидал увидеть тяжеловозов, которых кузнец запрягает в телегу, чтобы утащить свой тяжеленный груз на рынок во Владимире, а тут… Таких и в карету запрягать жалко. Теперь я понимал, почему кузнец не хочет их продавать.

— Все? Посмотрели? Не продам! — упрямо заявил кузнец.

— Я бы и сам не стал таких продавать, — произнес я, все еще любуясь жеребцами. — Вы знаете, — вкрадчиво начал я. — Тут такое дело. Один нехороший человек забрал всех лошадей в округе. Он хочет не дать мне вовремя попасть в столицу, а я спешу на прием к императору. У меня есть указ, его величества, с требованием прибыть вовремя. Так вот, этот человек хочет мне помешать это сделать.

Детина стоял и внимательно слушал, словно ребенок, которому рассказывают сказку.

— Ваш почтовый стан сгорел и нам нигде не удается раздобыть подменных животных. Сделайте доброе дело. Выручите меня.

— Не продам, — снова заявил кузнец, — но могу дать в аренду. Если поклянетесь, что вернете на обратном пути.

Я готов был прыгать от радости. Краем глаза я видел, как приободрился кучер, который после очередного отказа поник головой.

— Я дам вам по серебряному рублю за каждого.

— Это много, — заявил кузнец. — Вы же мне их вернете. Я столько взять не могу. Вы же их вернете? — вдруг подозрительно спросил он.

— Обязательно вернем!

— Тогда хватит одного рубля. И вот еще что… Я сейчас.

Парень развернулся и в развалку пошел обратно. Возница собрался идти следом, но я задержал его. Кузнец явно планировал вернуться.

Чрез несколько минут, он снова показался на дорожке. В руке он нес что-то завернутое в тряпку.

Подошел, протянул огромную ладонь со свертком, аккуратно, держа за уголки, развернул свою ношу.

На грязноватой серой тряпке лежали два ножа.

Серебристо-черные разводы на лезвиях однозначно указывали на булат или дамаск. Я не специалист и отличить один от другого не смогу. Рукояти ножей были простыми деревянными с тугой кожаной перемоткой, но вот лезвия… Обводы их завораживали. Кузнец смотрел на них с такой теплотой, и любовью, как мужчина смотрит на силуэт обнаженной любимой с точеной фигуркой, предвкушая не только страсть, но и нежность, и ласку.